Нобелевская премия по литературе: кто такая Луиз Глик?

2018 г. Нобелевку по литературе приостановили из-за финансового и сексуального скандала. 2019 г. литературная Нобелевка вернулась, объявила новые векторы развития, теперь, мол, будет больше европейцев, будет больше женщин, будет меньше популизма и больше направления на социально значимые темы. Объявила обновление программы и наградила двух писателей: польку Ольгу Токарчук и австрийца Петера Хандке. Авторы заслуженно признаны, заслуженно влиятельны на мировой литературной арене. Ежегодно Нобелевка по литературе на самом деле сообщает нам триумфальную новость: в мире очень много хорошей литературы, всегда есть из чего/кого выбирать. Вот только в мире, вероятно, оказалось не так много хороших людей. На литературную Нобелевку ждал новый скандал. Гандке не раз и не два делал громкие заявления по поводу Балканских войн, открыто поддерживал как политику Милошевича, так и самого диктатора. Сообщество возмутилось выбором академиков. Где же обещанная взвешенность политических заявлений? Потому хочешь не хочешь, а Нобелевка по литературе — это всегда политика, прежде всего литературная политика, но не исключительно она.

И вот 2020-й. Престиж главной премии по литературе ощутимо пошатнулся. Зато внимание к ней усилилось. Каким же образом шведские академики будут выходить из кризиса, в который себя загнали? — таким был главный вопрос. Вариантов решения проблемы предполагалось лишь два по существу. Лауреатом 2020 г. станет несомненно признан автор с высокой репутацией морального авторитета (чтобы никаких тебе к нему неудобных вопросов не могло возникнуть). Или будет лауреат столь неожиданный, настолько малоизвестен, что пока удаются найти правильные вопросы к нему/ней, комитет быстро скроется во фьордах.

Итак, лауреатом Нобелевской премии по литературе в 2020-м стала американская поэтесса и эссеистка Луиз Глик. Формулировка, с которой отметили работу Глик, звучит так: "За безошибочный поэтический голос, благодаря своей строгой красоте предоставляет универсальности индивидуальному существованию". И сработал далеко второй вариант: сильная писательница, интеллектуалка высшей пробы, относительно неизвестна в других, кроме родного, литературах автор в силу того, что работает сложно, герметично работает даже и не в самом популярном поэтическом жанре. Ну и подальше от этой озабоченной Европы тоже актуально.

Луиз Глик — идеальная нобелиантка для времен, когда надо "переждать ливень".

И это я не только о литературе сейчас говорю.

Знаете, какую строку из написанных Глик чаще всего цитируют? Вот она: "Не слушайте меня, мое сердце было уже разбилось". А продолжается стихотворение, откуда берут эту цитату, так: "Все, что возвращают из забвения, возвращается, приобретая голос". В этом стихотворении описана простая и причудливо непростая ситуация: цветы говорят в садовницы, те, что и не должны обладать голосом и не имеют жаловаться на его отсутствие. Отныне и популярная цитата приобретет ироничное содержание: услышать возвращенный из забвения голос Глик таки придется, Нобелевский комитет искусно лечит те разбитые поэтические сердца.

Луиз Элизабет Глик родилась в 1943 г. Она происходит из еврейско-венгерской семьи, дед-баба эмигрировали в Нью-Йорк, там осели родители, там родилась Луиз, но большую часть жизни прожила в Кембридже, штат Массачусетс. Это известный университетский городок, именно так. Тихую спокойную жизнь поэтессы-академика (неожиданностей и каверзных политических заявлений в ее прошлом не найти). Глик дебютировала в конце 1960-х книжечкой "Первенец". И, кстати, это были очень злые стихи, а центральной фигурой книги является Жанна Д'Арк. Эти стихи писала девушка-бунтарка. Глик была талантливым ребенком, почти вундеркиндом, но в подростковом возрасте начались проблемы: Луиз страдала нервной анорексией, лечилась почти десять лет в клиниках, пришлось на это время оставить обучения. Возвращалась к социальной жизни Глик через поэзию: она начала посещать поэтические курсы, студии, семинары, сама воспринимала как часть психотерапии и заметила, как поэзия сделалась ее профессией. Даже в ее преподавательской жизни, потому Глик — профессор ко всему, царит поэзия, потому что преподает Луиз такие же поэтические студии, которые в свое время ее исцелили. На сегодняшний день она имеет около двадцати книг, преимущественно поэтические сборники, но есть две книги эссеистики, впрочем, они так же обсуждают поэзию. У нее уже есть немало наград, в частности, Пулитцеривка, Национальная книжная премия, Премия Транстремера и звание Поэта-лауреата США (очень все престижное и уважаемое).

Семья Глик (они держали продуктовую лавку) заработала первое существенное состояние, запатентовав X-acto ножи. Это такое канцелярское устройство, вы его точно встречали. Похожее на чернильную ручку, но вместо пера — остро заточенное неправильно-треугольное лезвие. Ну как с такими метафорами и не станешь поэтессой? Это же прекрасный символ поэзии: вместо писать режешь по живому, точнее, написание поэзии — как резать лезвием. Разве что состояние поэзия такого не приносит, как канцелярские патенты, но фонд в Нобелевской премии таки немалый, справедливость отчасти восстановлена. Среди Гликовых стихов-ножей есть книги "Арарат" (в объявлении нобелиантки именно эту книгу упоминали чаще всего), "Дикий ирис" (а эта ее книга является самой популярной — за переводами, в частности, но нет, только не украинским, украинской Глик нет), "Триумф Ахилла", Vita Nova, "Аверно", "Семь пор жизни": красивые такие и доста глубокие шрамы.

В формулировке премии есть два важных слова: "индивидуальный" и "универсальный". Собственно, этим поэзия и занимается, превращает индивидуальный опыт поэта на то, что можем пережить уже все мы, каждый из нас. Все, почти все стихи Глик отсылают к каким-то мифическим сюжетам — античным или библейским. Ее поэзия интимная, как и годится лирике. Она пишет, скажем, книгу о том, как пережила смерть отца. Она пишет, например, две книги, в которых обдумывает свой очень сложный развод. Но в первом случае пересказывает библейский миф о Великом Потопе, о тех кто выжил и дрейфует, пока ковчег не закрепится на Арарате. Она обдумывает, как выжить в мире без Ноя, заново заселять наказанную смертью землю. А в сборниках о разводе Глик рассказывает мифы о путешествиях в ад, о поисках идеальной любви в потустороннем — от Орфея до Петрарки. Или, скажем, в поэтессы сгорел дом, совершенно все имущество было уничтожено. И вот появляется книга, написанная по мотивам "Илиады" — "Триумф Ахилла", в которой он размышляет, стоит ли твоего гнева добыча, которую у тебя отняли, и готов ли ты к последствиям того гнева. Делать из маленькой жизни эпическое полотно — на этом Глик знается, в этом разбирается и сама поэзия. Глик соглашается, когда говорят, что ее стихи — автобиографии, только всегда уточняет: это такая автобиография, в которой нет истории, нет события; нет последовательности и нет главного героя.

В активе Глик есть пару произведений, которые на определенное время, честно говоря, на очень короткое время привлекали внимание общественности, широкого по академическое сообщество. Эти ее стихи обсуждали, потому что они касались щекотливых тем. А на злобу дня Глик обычно не пишет. Посмотрим поближе?

"Утопленные малыши". Это стихотворение с ее третьей книги, начало 1980-х. Она описывает смерть ребенка, страшную насильственную смерть. Описывает ровно, умеренно, просто смотрит в упор. Ой что началось! Ну так поэтесса таких вещей себе не должна позволять! Ответ на опережение: так, Глик имеет детей, когда это стихотворение вышло, ее сыну было семь лет. А написано стихотворение о старшей сестре Луиз, девочка умерла еще до рождения будущей поэтессы, но к этой смерти Глик в своих стихах возвращается снова и снова, словно боится, что проживает свою жизнь вместо сестры. Это же ее травма, которая срикошетила на ее читателя. Она просила утешения, а получила пинок.

2004 г. в Глик вышел сборник "Октябрь", даже поэма скорее, а не сборник. Эта книга обдумывает теракт 9/11, точнее — его последствия, поэтому "октябрь" в названии упомянутый, а не "сентябрь". По сути, это единственное произведение Глик, что имеет политическое направление, будучи таки глубоко лирическим. Утешиться после акта насилия — естественная потребность, так она говорит. Но насилие так изменило нас, что мы не знаем, как исцелять это уже незнакомое тело. Мы буквально живем в новых искалеченных телах и нужно не стремиться вылечиться, а научиться жить с хронической болезнью. Теперь уже навсегда. В этой книге есть один крайне сильный образ: "миг, когда Я перестала говорить". Этот момент, говорит Глик, нет смысла описывать, потому что изменится от того, что ты сможешь описать звук, которого не было. Эта книга таки стала утешением, потому исцелиться (настаивает Глик) — это значит, научиться болеть. Ее стихи часто строятся на повторах, так они получают специфический минималистично-навязчивый ритм. В нашей поэтике таким ритмам больше подошли бы заговоры. Глик заговорила общая боль.

Они говорят: стихи Глик написаны в технике мидрашей. Они говорят: стихи Глик обращение к женскому опыту. Она отвечает: я не еврейка-поэтесса, я не женщина-поэтесса, я просто поэтесса или нет. А "поэт" в ее мире — это не про действие, а о намерении, только так. Она старается как можно быстрее уйти от любых попыток ее как-то четко обозначить и описать. Не каждое ли интервью Глик начинается с реплики: "Когда у меня складывается какая-то завершенная картина самой себя, я тут же ее разрушаю". Где-то треть всех ее стихов заканчивается фразой: "А может, и нет" ... Боюсь, что 8 октября 2020 г. для Луиз Глик таки станет сложным днем, ведь до конца дней ей теперь быть Нобелевским лауреатом. И попробуй убежать.

А напоследок позволю себе пофантазировать, так как едва шведские академики планировали быть настолько ироничными. Главная тема поэзии Глик, которая переходит из книги в книгу, которая ей откровенно болит — это самоизоляция. Вот чем вам не магистральная тема 2020?! Ее героиня часто уединяется, уходит от людей, как убегает от самой жизни. Она не боится жить, отнюдь, она хочет жить. И сила самого этого желания такая огромная, что она убегает от нее, чтобы желание ее не уничтожило. Если уменьшить свой мир в маленькую комнату, до одного еще чистого листа — это мир будет легко заполнить. Если душа совпала с маленьким кавалеком, ее можно до отказа заполнить самым простым чувством (это я вам стихи Глик здесь пересказываю) ... А знаете, кажется, это же идеальная рекомендация для этого на-грани-безумного-рока. Неужели милосердный Нобелевский комитет испуганных нас решил утешить таким неочевидным способом?

От редакции. К сожалению, в Украине до сих пор не выдали ни одного сборника нынешней лауреаткиа Нобелевской премии по литературе. Поэтому у нас нет "канонического" перевода ее имени. Если брать за основу правильное прочтение с немецкого, получим "Глюк". Однако Луиз является ребенком эмигрантов, поэтому ее фамилия подверглась определенной "американизации" — и имеем "Глик". Редакция решила остановиться на втором варианте.