Человек, разоривший Россию
Король Саудовской Аравии Абдалла бен Абдель Азиз Аль Сауд скончался в пятницу, 23 января, по причине крайне преклонного возраста и осложнений, вызванных пневмонией. Офици-ально ему шел 91-й год, однако точный возраст монарха неизвестен, что не редкость для его поколения. Особых неожиданностей и потрясений кончина короля не принесла: его место, как и планировалось, занял 79-летний брат Абдаллы, Салман. Государ-ственными делами Салман фактически начал управлять уже с лета 2012 г., когда здоровье Абдаллы сильно ухудшилось.
Нефтяные биржи отреагировали на смерть Абдаллы ростом цен на нефть в пределах 2%, что вызвало бурю восторгов в одной недалекой северной стране. Но небольшой скачок цен был, по сути, лишь прощальным салютом в память об усопшем. Для существенного изменения ситуации на нефтяном рынке понадобилось бы примерно пятьдесят смертей сопоставимых по масштабам фигур - при росте цены в 2% за каждого почившего. Однако большинство ключевых игроков нефтяного рынка пребывают в добром здравии и умирать не собираются.
Что касается покойного Абдаллы - политика, монарха, нефтетрейдера, ключевой фигуры в ОПЕК и одного из последних осколков уходящей эпохи арабского национализма, то, нисколько не принижая память о нем, нельзя, тем не менее, не признать, что покойный был абсолютно системной фигурой, действовавшей в очень жестких рамках.
Саудитам приходится непрерывно лавировать в кипящем котле, а точнее, во множестве кипящих котлов мусульманского мира, одновременно поддерживая хорошие отношения с США как основным источником передовых технологий и ключевым игроком, способным серьезно влиять на биржевые котировки. Если прибавить к этому еще и необходимость лавирования на нефтяном рынке как таковом, причем и в рамках ОПЕК, и вне ее, то политика КСА неизбежно оказывается бесконечной чередой сложнейших и многоходовых компромиссов, достигаемых зачастую в крайне узком коридоре возможностей.
Форма, которую в основном принимают эти компромиссы, выглядит примерно так: умеренная модернизация внутри страны и умеренный градус вялотекущей религиозной войны - вне еe. Такой подход сам по себе очень эклектичен: немыслимое смешение эпох и нравов можно наблюдать в КСА буквально на каждом шагу. Впрочем, в основе ее лежит еще британский имперский прагматизм с его ставкой на эволюцию. А точнее, попытка поставить на фундамент арабского традиционализма небоскреб с каркасом из западной корпоративной культуры и стенами из общества потребления. Утверждение о том, что нынешняя династия Саудитов ведет свое происхождение от полковника Томаса Эдварда Лоуренса, прозванного Аравийским, столь же бесспорно в политическом и ментальном ас- пекте, сколь абсурдно с точки зрения культурологии, религии и законов престолонаследия.
Вся политика покойного Абдаллы полностью укладывалась в этот тренд. Он заслужил славу светского реформатора, запретив королевской семье пользоваться государственными средствами в личных целях, заменив целование руки монарха простым рукопожатием и основав систему государственных стипендий для обучения в западных университетах. В числе других реформ Абдаллы - увеличение состава меджлиса (консультативного совета) с 81 до 150 депутатов, назначение женщины на пост замминистра образования (правда, заместителя по делам девушек), создание Верховного суда - гаранта Конституции Саудовской Аравии, которая, в свою очередь, была введена в действие его предшественником Фадхом, открытие Университета науки и техники с совместным обучением юношей и девушек, предоставление женщинам права участвовать в голосовании при выборах в муниципальные советы и принимать участие в работе меджлиса.
Наряду с этим в КСА применяется смертная казнь за богохульство и гомосексуализм и порка плетью до тысячи ударов, что, по сути, является вариантом той же смертной казни, за ряд других преступлений. Интересно, что перечень наказаний, принятых в КСА, практически полностью совпадает с практикой новоявленного Халифата, созданного фундаменталистами ИГИЛ на осколках Сирии и Ирака, - ведь оба основаны на нормах шариата. Разница лишь в том, что КСА старается не афишировать это, дабы не ставить в неловкое положение своих американских союзников.
Между тем в обозримой перспективе Халифат является одной из серьезнейших угроз безопасности КСА: тезис о том, что династия "продалась неверным", который эксплуатировал еще Усама бин Ладен, очень непросто опровергнуть - в том числе и ее собственным подданным. Другая угроза - арабская весна - хоть и ушла в прошлое, но риск социального взрыва дамокловым мечом висит над королевством. Именно это и станет главной головной болью нового короля.
Впрочем, запас прочности и политической воли у монархии, надо признать, вполне достаточен для решения этих проблем. Несмотря на кажущуюся хрупкость, проект КСА в рамках избранного им политического курса, оказался удивительно жизнеспособным и эффективным. В стратегической перспективе он оказывает весьма благотворное влияние на арабский мир в целом. Это, впрочем, относится к любым проектам, несущим на Ближний Восток просвещение - в его западном понимании - и технологическую модернизацию. При этом побудительные мотивы правящей элиты КСА - а она, бесспорно, озабочена прежде всего собственными интересами, а не гармонизацией мироустройства в целом - не имеют особого значения. Здесь мы имеем дело с ситуацией, когда правильный стратегический расчет в долгосрочной перспективе и конечном итоге выгоден всем игрокам.
С подачи уже упомянутого Лоуренса, внесшего в арабское племенное сознание идею государственности в ее викторианском понимании, Саудиты сделали ставку на синтез исламской традиции и западной технологии - и в конечном итоге выбрали единственно верный путь. Нефтяной бум наполнил воздухом их паруса, а банковские счета - деньгами. Эти деньги были успешно потрачены не на прихоти узкого круга лиц, а на модернизацию КСА. Кое-что, и совсем немало, перепало и их соседям. Сравнивая уровень развития Саудовской Аравии сегодня с тем, что было там 30 лет назад, мы видим перед собой совершенно иную страну. Особенно если сравнить достижения КСА с деградацией другой нефтяной державы - России, достигнутой ею за тот же период времени.
Однако мировой нефтяной бум явно подходит к концу. И дело не в нынешнем падении цен на нефть, а в новой волне инженерно-научных достижений: на подходе доступная и дешевая термоядерная энергия. Это означает не только снижение спроса на нефть и газ и коренное изменение структуры этого спроса, но и разрушение нынешней конфигурации сил на Ближнем Востоке - а следовательно, период сложностей и опасностей для успешных экспортеров нефти и в первую очередь для КСА и Катара. И игроки в Эр-Рияде и в Дохе начали крупную игру на опережение, причем отнюдь не вчера, а по меньшей мере десять лет назад.
Во-первых, оба суннитских королевства крупно вложились в технологии глубокой переработки нефти и газа, справедливо полагая, что энергия - энергией, а спросу на сырье для химической промышленности ничего не грозит. Во-вторых, обе страны начали активно играть на рынке альтернативной энергетики - с использованием ветра, солнечной энергии и прочих восполняемых источников. И, наконец, в-третьих, и Эр-Рияд, и Катар пытаются запустить свои ядерные программы. Причем Саудиты в этом направлении преуспели значительно больше.
Следующим шагом КСА стало обрушение цен на нефть, предпринятое вовсе не с целью "наказать Россию", а по причинам гораздо более рациональным и прагматичным: для превентивной очистки рынка от конкурентов перед его неизбежным сужением. К слову, и Соединенные Штаты, тоже подыгравшие снижению мировых цен на нефть, вопреки распространенному заблуждению, не преследовали при этом каких-либо антироссийских целей. И Россия, и ее разборки с соседями слишком незначительны для столь масштабных действий. Зато оздоровление мировой финансовой системы и оживление реального сектора экономики, достигаемое за счет оттока средств с рынка фьючерсных нефтяных контрактов, - вполне убедительный повод для долгосрочной игры на понижение.
Тем не менее период дорогой нефти, на которой, собственно и выросло КСА, подошел к концу. И хотя Саудиты хорошо подготовились к переменам, их, как, впрочем, и всех остальных игроков на Ближнем Востоке, ждут непростые времена, требующие нетривиальных решений. Именно это и будет определять изменения в саудовской политике - при гарантированной неизменности ее базовых принципов. Новому королю Салману предстоит немало потрудиться, чтобы сохранить в целости доставшийся ему в наследство от брата дом, построенный на переменчивых ветрах и жарком песке пустыни.
Как Саудиты борются с исламским радикализмом
Занимая формально антиизраильскую и пропалестинскую позицию, КСА старается, с одной стороны, удерживать конфликт на приемлемом уровне, с другой - не допустить потери влияния на радикальные исламские структуры. Это также порождает сложное лавирование: КСА то берет на себя роль миротворца - как это было в 2002 г., когда покойный король признал право Израиля на существование, что для арабского мира было беспрецедентной новацией. То поддерживает радикалов-салафитов в ходе арабской весны в Египте. Ларчик и тут открывается очень просто: и Саудиты, и конкурирующий с ним на этом же поле Катар исходят из старого принципа: не можешь победить - возглавь или как минимум приручи. В результате Саудовская Аравия и Катар нередко буквально перекупают боевиков друг у друга. К примеру, Эр-Рияд увел буквально из-под носа конкурентов мисуратскую бригаду, чьи бойцы расправились с Муаммаром Каддафи по приказу катарского эмира. Не остается в долгу и Катар: если продолжить ливийскую тему, то он успешно перекупил у Саудитов Абдель Хакима Белхаджа, воевавшего еще против СССР в Афганистане и названного BBC News в сентябре 2011 г. "самым влиятельным военным в Ливии". Впрочем, сейчас ветры снова задули в другую сторону: Саудовская Аравия играет важную роль в возглавляемой США международной коалиции по обузданию "Исламского государства". Причем и здесь прослеживается двойной подтекст: с одной стороны, которую виднее из США, Саудиты проявляют верность союзническому долгу, с другой, глядящей на арабский мир, - устраняют опаснейшего конкурента, способного перехватить на себя роль центра радикального Ислама. Но это все тактика. Что же касается долгосрочной стратегии, то и КСА, и Катар являются мощными факторами индустриального развития Ближнего Востока, чем объективно способствуют сужению ресурсной базы исламского радикализма.
Династия превыше всего
Формально Абдалла взошел на трон в августе 2005 г., после смерти своего брата, короля Фахда. Фактически же, как и Салман, Абдалла встал во главе государства много раньше, еще с 1995 г., в связи с ухудшением состояния здоровья царствовавшего монарха. Никаких политических потрясений это не вызвало. Абдалла продолжил политический курс Фадха, а тот, в свою очередь, продолжил дело своего предшественника, Халида. Тем же путем, вне сомнения, продолжит идти и Салман. Курс этот не подвержен изменениям, абсолютно прозрачен и сводится, по сути, всего лишь к нескольким ключевым задачам, главной из которых является сохранение и упрочение положения правящей элиты Королевства Саудовская Аравия.
Решению этой главнейшей задачи и подчинены все действия дома Саудов как внутри страны, так и вне ее. Прежде всего это касается стабильности и преемственности власти. Абдель Азиз ибн Абдурахман ибн Сауд, основатель и первый король Саудовской Аравии, приятель Лоуренса Аравийского и Франклина Рузвельта, был любвеобилен и широк сердцем. 19 официальных жен, не считая "временных", 45 законных сыновей и 21 дочь, от пяти до семи тысяч принцев-эмиров, которых не в состоянии сосчитать даже комитет по определению наследников. Тем удивительнее, что механизм передачи власти работает без сбоев: династия оказалась самостабилизирующейся системой.
Салман еще не стал королем, а уже был объявлен и его преемник - 69-летний Мукрин бин Абдель Азиз, самый "юный" из ныне живущих сыновей основателя династии. Причем даже Мукрина (его мать из Йемена, что в глазах остальных родственников делает его фигуру недостаточно легитимной) не стало инструментом династической интриги.
