За язык не тянули
Языковой вопрос — неиссякаемый источник курьезов, в которые попадают украинские политики. Нынешний глава Кабмина почти три года делает вид, что учит украинский язык. Предыдущая премьер-министр притворялась, что не владеет русским, чтобы насолить суду. А две парламентские политсилы пошли на принцип: регионалы хотят выступать только на русском, свободовцы намерены заставить оппонентов говорить на государственном. Регулярные драки гарантированы. В тени языковых конфузов остается серьезный вопрос: как построен контроль над соблюдением чиновниками требования об обязательном владении государственным языком?
До сих пор многие ошибочно полагают, что премьер-министр берет уроки украинского. На самом деле последние два с половиной года он не занимается с преподавателем, а до этого посетил лишь несколько занятий. "Это было несколько раз несколько лет назад", — пояснил "ВД" Виталий Лукьяненко, пресс-секретарь Николая Азарова. Он же объяснил: слухи о том, что премьер поменял несколько преподавателей, не соответствуют действительности. С Николаем Азаровым успела поработать лишь одна филолог. Легенду о том, что премьер вместе с преподавателем не один год настойчиво покоряет украинский, помогли укрепить спикеры Партии регионов, ухватившиеся за слова самого Азарова об учителе, сказанные после его первого назначения премьером.
"Посмотрите: даже Азаров учит украинский язык. Хорошо это у него выходит или в чем-то не очень, но он хочет учить язык и старается это делать", — убеждала журналистов Анна Герман. Николай Азаров предпочитал этот миф не развенчивать, не акцентируя внимания на том, что быстро перестал пользоваться услугами профессионала. "Я много читаю, учу устную речь, переписываюсь письменно, документы визирую и подписываю", — уклончиво отвечал он на очередной вопрос о том, как проходят занятия. И лишь однажды, еще в 2010 г., премьер проговорился, что перестал заниматься с преподавателем. Но коллеги по партии с такой настойчивостью и в таких подробностях рассказывали об обучении премьер-министра, что о его собственном признании быстро забыли. В этом, вероятно, и кроется ответ на вопрос: почему до сих пор украинский язык Николая Азарова ни на йоту не приблизился к оригиналу?
Какой прононс!
С необходимостью выучить украинский язык сталкивается каждый, кто назначается на крупный государственный пост. Премьеры, министры, губернаторы или их заместители обычно выбирают одну из двух моделей поведения: вспоминают школьную или институтскую программу самостоятельно или нанимают репетиторов. Алексей Кучеренко, министр ЖКХ в правительстве Тимошенко, признался "ВД", что в 2000 г., получив назначение губернатором Запорожской области, отвратительно владел украинским языком. Но "жизнь заставила" выучить. "С какими преподавателями? — удивляется он вопросу корреспондента. — Я просто вспомнил, чему меня учили в школе, и начал говорить. Точно так же я до этого выучил английский. Это произошло, когда в бизнесе мне понадобилось проводить переговоры. Как сейчас помню, я остался один в Сингапуре и готовился".
Часто главный стимул к изучению государственного языка русскоязычными представителями политбомонда — дискомфорт в общении с политическим руководством. Родившаяся в России и впоследствии переехавшая в русскоязычный Крым Людмила Денисова, экс-министр труда и соцполитики, отчетливо помнит свое первое заседание правительства. "Оно было посвящено социальным инициативам. Присутствовал Ющенко, и мне надо было докладывать. Я не могла докладывать на украинском, потому что я его тогда еще вообще не знала. Выучила несколько фраз и попросила президента дать мне возможность докладывать на русском языке. И, конечно, взяла на себя обязательство выучить украинский. Когда было 100 дней правительства, я докладывала уже на украинском".
Для выходцев из русскоязычных территорий назначение на высокий государственный пост — возможно, единственный действительно мощный стимул выучить государственный язык. "Я поняла, что мое знание украинского языка требует совершенствования, еще до того, как стала министром. В статусе народного депутата тоже необходимо знать государственный язык и разговаривать на нем. Но то было некогда, то казалось, что можно и так обойтись", — признается г-жа Денисова. Она не скрывает, что и сейчас ее уровень владения государственным языком далек от совершенства. Особенно сложно с произношением. "Русизмы в языке тяжело победить, — жалуется политик. — Русскоговорящему человеку сложно перестроиться на украинское произношение, особенно в случаях с буквой "и".
Именно произношение выдает носителя русского языка и в Юлии Тимошенко. Она так и не смогла освоить правильную артикуляцию гласных "а" и "о", а неотъемлемой частью ее бренда стало смешное слово: "каолиция". "Тимошенко интенсивно занималась украинским как минимум полгода, она же его совершенно не знала. Это было в начале 2000-х., — рассказывает Тарас Березовец, политтехнолог, долгое время работавший в штабе БЮТ. — И в принципе потом она вышла на неплохой литературный язык, единственное, что ее подводило — это произношение".
Насадить послабления
Обязанность первых лиц государства знать и использовать в официальном общении государственный язык зафиксирована в Конституции. Это не остановило регионалов, голосовавших за закон "Об основах государственной языковой политики". В нем установлено право народных депутатов выступать в сессионном зале на русском языке. Из его же норм следует, что государственные чиновники могут пользоваться региональным языком на территории, более 10% населения которой — представители регионального меньшинства. "Наш закон обязывает членов Кабмина знать государственный язык. Но территория Киева попадает под норму закона о том, что здесь действует региональный язык. Поэтому члены Кабмина на территории Киева имеют право говорить и на русском языке. Хотя знать украинский — да, должны, конечно", — пояснил свое видение ситуации Вадим Колесниченко, один из авторов скандального закона.
Сам он теперь из принципа выступает в парламенте на русском, и даже первым спровоцировал этим драку. По всей видимости, абсолютно заслуженно, ведь политик прекрасно владеет украинским, который учил в институте, а использовать начал, приехав в один из колхозов Волынской области главным агрономом. По его признанию "ВД", первые три месяца на Волыни он продолжал говорить на русском. Вероятно, тоже принципиально. Обошлось без драк, но клички "Москаль" он заочно удостоился. Переломным стал момент, когда Вадим Колесниченко должен был проводить семинар по передовым технологиям в обработке кукурузы. Доклад был написан на русском. Накануне выступления к нему приехал первый секретарь Горкома КПСС Ростислав Чепюк. "Если бы он сказал: "Ты должен говорить на украинском", — однозначно, я не среагировал бы. А он сказал: "Ты заметил, что здесь люди в основном говорят на украинском?" Я ответил: "Да, но не все". Он говорит: "А ты не думаешь, что людям, может быть, было бы приятнее и удобнее, чтобы ты с ними говорил на том языке, который им понятен?". Он нашел ко мне подход, и я буквально за ночь перевел свой доклад и провел семинар для района на украинском языке".
Мягких слов не подбирает нардеп от "Свободы" Ирина Фарион. Она просто потребовала переводчика с русского на украинский, когда услышала русскоязычное выступление коллеги из КПУ на заседании парламентского комитета. Кто-то сочтет это очередной политической выходкой с целью привлечь к себе внимание. Возможно, не так уж безосновательно. Вместе с тем "закон Колесниченко" прямо предусматривает право депутатов на переводчика. Как оказалось, реализовать его невозможно — в аппарате Рады отвечают, что расходы на толмачей не были профинансированы из бюджета. Автор закона особого сожаления по поводу невыполнения этой нормы не испытывает. Справедливость в данном случае обеспечивает только то, что и интересующие Вадима Колесниченко нормы закона до сих пор не выполняются многими министерствами, во главе которых находятся регионалы (подробнее — см. блиц-интервью).
Это настолько возмутило его инициатора, что он предлагает ввести уголовную (!) ответственность за невыполнение его закона. Правда, об ответственности за незнание высокопоставленными госслужащими государственного языка политик так не переживает. Она тем временем остается лишь моральной — законодательство никакого наказания для нарушающих закон чиновников не устанавливает.
Языковая "полиция"
Многие постсоветские страны в вопросах контроля над использованием чиновниками государственного языка действуют не менее жестко, нежели в сфере выявления экономических преступлений. В Эстонии, например, за соблюдением требований законодательства о языках следит отдельный орган государственной власти — так называемая Языковая инспекция (Language Inspectorate). "Эта структура наделена достаточно широкими полномочиями, — рассказывает Виталий Тертица, юрист юридической группы LCF. — Она имеет право проверять официальное использование эстонского языка на предмет его соответствия литературному стандарту, получать документы, которые готовит человек, в т. ч. находящийся на государственной службе. Если возникают какие-либо сомнения по поводу его уровня владения языком, Языковая инспекция имеет право обратиться в Государственный экзаменационно-квалификационный центр, выдающий сертификаты о знании языка, с ходатайством об аннулировании выданного сертификата. Аннулирование сертификата о знании эстонского языка, в свою очередь, автоматически означает, что такой человек больше не сможет занимать должность в органах государственной власти".
В Украине требование о знании языка госслужащими контролируется лишь формально. В 2006 г. в положение об аттестации чиновников (проходит каждые три года) был внесен пункт об обязательном контроле знания государственного языка. Но сама аттестация не имеет четких форм. "За десять лет работы в правоохранительных органах у нас было две реальных аттестации — на первой мы отвечали на вопросы о профильном законодательстве, на второй просто рассказали руководителю о проделанной работе. Каких-либо вопросов, которые должны были бы проверить уровень знания государственного языка, вообще не задавали", — рассказывает "ВД" сотрудник МВД, пожелавший остаться неназванным. В Казахстане, скажем, процесс аттестации компьютеризирован, причем в тесте есть отдельный блок вопросов, проверяющий знание казахского.
Аттестация высокопоставленных служащих — явление еще более мифическое. Опрошенные "ВД" экс-министры не смогли вспомнить, чтобы их когда-либо аттестовали в принципе, и уж тем более по украинскому языку. Норма о том, что порядок аттестации высокопоставленных чиновников должен разработать орган, их назначивший, зафиксирована в нормативной базе, но дальше этого дело не пошло. "Когда я был в правительстве, министры были политическими фигурами от коалиции и, соответственно, вряд ли их кто-то мог аттестовать, — говорит Алексей Кучеренко. — Они проходили Верховную Раду (назначались голосованием парламента — прим. "ВД"), и это было решение уже достаточное. И максимум, что требовалось, — медицинское свидетельство о состоянии здоровья. А вот все остальные — и заместители, и прочие сотрудники — безусловно, должны были проходить такую аттестацию. Но, честно говоря, я не верю, что это какой-то серьезный механизм".
Юрий Павленко, уполномоченный президента по правам ребенка, работавший министром в правительстве Тимошенко, тоже не смог вспомнить, чтобы кто-либо аттестовал его на знание украинского. Зато рассказал, что совсем недавно ему пришлось заполнять профиль профессиональной компетентности на своих подчиненных, в котором присутствовал и пункт о знании языка. "Был перечень знаний и качеств, необходимых для выполнения служебных обязанностей. Это знание Конституции, законодательства, ориентация на достижение результата, самостоятельное принятие решений, ответственность, эффективная коммуникация. Обязательный пункт — владение государственным языком. Каждый руководитель характеризует своих подчиненных. Меня охарактеризовал мой руководитель, а я — всех сотрудников Управления, которое возглавляю". Правда, речь идет лишь о том, чтобы поставить галочку напротив требований, а уж никак не контроле знания и применения государственного языка. В пресс-службе Банковой, например, не стесняются отвечать на телефонные звонки на русском.
Выполнять функции, аналогичные эстонской Языковой инспекции, могло бы Нацагентство по вопросам госслужбы. Но сейчас ведомство, похоже, не контролирует даже вопрос о том, соответствуют ли действительности задокументированная госорганами информация о знании чиновниками языка. По крайней мере, в публичном отчете этой структуры о результатах специальных проверок данных касательно госслужащих анализируются сведения о доходах, пребывании на руководящих должностях, наличии корпоративных прав, привлечении к уголовной или админответственности и дипломах об образовании. Но не о знании языка. Ответ ведомства на наш запрос до выхода этого материала "ВД" не получила. Тем временем решение проблемы незнания госчиновниками государственного языка остается в иной плоскости. Приходится ждать, пока первым лицам государства не надоест выглядеть смешно. К счастью, во многих случаях этот способ работает.
Читайте также:
