ДОСТОЯНИЕ РЕСПУБЛИКИ
Вкладывая деньги в музеи, советская власть инвестировала на самом деле в пропаганду. Экспозиции не только просвещали граждан, но и качественно промывали им мозги.
Все советские музеи были государственными. А государство рассматривало их исключительно сквозь призму идеологии. Неслучайно в 1943 г., спустя месяц после освобождения Киева от фашистов, началось восстановление именно музея Ленина (занимал помещение Педагогического музея). Уже в апреле 1945 г. данный "очаг культуры" распахнул двери для посетителей. Школьников, студентов, рабочих заводов и фабрик туда водили группами в обязательном порядке. Оперативно взялись и за Исторический музей, которому вместо небольшого помещения в Лавре отдали вместительное здание художественной школы на ул. Владимирской, 2. Ведь населению, два года читавшему в период оккупации "националистическую" прессу, нужно было хорошенько вбить в голову большевистскую версию истории!
Пропаганда превыше всего
После Великой Отечественной стали появляться новые музеи, опять-таки с пропагандистской целью. В 1949 г. было принято решение о создании Государственного музея Т. Шевченко. Дело было не только в 135-летии Кобзаря, но и в том, что в 24 залах музея из поэта "лепили" "полум'яного борця проти кріпосництва і самодержавства". Новый музей разместили в бывшем особняке сахарозаводчика Терещенко на бульваре Шевченко.
Специальное здание для музея впервые за годы советской власти было построено лишь в 1958 г. около села Новые Петровцы. Там, на месте командно-наблюдательного пункта штаба Первого Украинского фронта открыли Памятник-музей освобождения Киева от немецко-фашистских захватчиков. Занятный был объект: экскурсанты лазили по сохранившимся блиндажам, траншеям, землянкам. К ним музейщики добавили танки, пушки, прочее вооружение. В Новые Петровцы ходил с Куреневки специальный автобус.
Самое громкое открытие пережил музей Великой Отечественной войны (в народе "баба с мечом") — перерезать красную ленточку в мае 1981-го приезжал лично глава государства Леонид Брежнев. А в следующем году справил новоселье музей Ленина, переехавший в специально выстроенное для него здание (ныне — Украинский дом). Правда, сам Ильич ни в Киеве, ни в Украине никогда не был, поэтому в экспозиции были представлены мастерски исполненные копии и муляжи.
Как попасть в музей
"Я поведу тебя музей", — сказала мне сестра…". Эта строчка из детского стихотворения Агнии Барто была очень популярна. Между тем приноровиться к графику работы полутора десятков музеев (именно столько их было в Киеве в середине 1960-х) было непросто: выходные были у всех в разные дни. В понедельник "отдыхал" музей Ленина, во вторник — Киево-Печерский заповедник и все расположенные в нем музеи, в среду — Исторический, а также музей западного и восточного искусства, в четверг — Софийский музей-заповедник, музей русского искусства, дом-музей Леси Украинки, в пятницу — музей украинского искусства и дом-музей Т. Шевченко, в субботу — Государственный музей Т. Шевченко. "Скользящий" выходной был, с одной стороны, хорош тем, что в любой день недели можно было гарантированно приобщиться к "высокому и вечному". Но, с другой, сужал возможности желающих посетить в один день сразу несколько музеев.
В режиме работы музеев наблюдался еще больший разнобой. Большинство открывались в 10 ч., закрывались — в 17 ч. Другие открывались в 11, но работали до 18. Дольше всех "стоял на посту" музей Ленина — с 10 до 18 (а в 1950 гг. он в отдельные дни был открыт до 21 ч.).
Самым "труднодоступным" был Исторический музей. Посудите сами, в понедельник он работал с 10 до 17, во вторник — с 10 до 16, в среду — вообще не работал, в четверг — с 11.30 до 18.30, в пятницу, субботу и воскресенье — с 10 до 17. Сотрудникам музея это удобно: накануне выходного — "короткий" день, а следующий рабочий день начинается на полтора часа позже.
Но удобно ли это посетителю? Нередко получалось так, что придешь в музей, а он уже закрыт. Или еще не открыт… Киевляне, заканчивающие рабочий день обычно к 18 часам, не вписывались в график работы музеев. Потому что отпроситься у шефа, чтобы встретить родственника в аэропорту, еще можно. Но ради похода в музей? Нет, начальство этого не поймет.
Считайте деньги, не отходя от кассы
Разовый билет на осмотр экспозиции стоил 30-50 коп. Столько же платили за билет в кино. Скидки предоставлялись студентам дневых отделений, военнослужащим и школьникам. Если в музей привозили зарубежную или московскую выставку, у дверей выстраивалась длинная очередь. Две из них, рекордные, киевляне запомнили надолго. Первая была в 1973 г., когда в Киев привезли из Египетского национального музея уникальную выставку "Сокровища гробницы Тутанхамона". В здание Национального художественного музея посетителей пускали через боковой вход со стороны Музейного переулка. Билетов в свободной продаже не было: их распределяли через профкомы предприятий. Очередь из тех, у кого уже имелся входной билет, растянулась на весь переулок — до нынешнего памятника В. Черноволу. Вторая ажиотажная выставка была в 1980-е, когда в Русский музей привезли выставку картин Николая Рериха.
Но не только "гастролирующие" выставки делали кассу музеям. Многие из них заключали с киевскими предприятиями договоры "о повышении культурного уровня" и проводили серию экскурсий для их сотрудников. Оплата — по перечислению. Ну а поскольку крупных заводов в Киеве было немало, а в каждом, к тому же, много цехов, то "договорных" экскурсантов музейщикам хватало надолго.
Музеи активно сотрудничали с Киевским бюро путешествий и экскурсий, принимавшим туристические группы из других городов. В программу осмотра города включались и музеи. В обязательном порядке — музей Ленина, а в зависимости от темы экскурсий — также София Киевская, Киево-Печерская лавра, музей Т. Шевченко, Русский музей. Однако нудные музеи тургруппы посещали только на бумаге. То есть отправлялись "прошвырнуться по магазинам" (важное занятие в эпоху товарного дефицита, к тому же Киев снабжался лучше многих других городов), а музей получал деньги за не проведенную экскурсию, которая оформлялась как состоявшаяся.
Также музеи зарабатывали с помощью воскресных лекториев. Всякий желающий, купив абонемент, слушал цикл лекций, сопровождавшихся показом слайдов (сейчас сказали бы: слайд-шоу). Лекторами были известные искусствоведы, преподаватели Киевского художественного института. Наибольшей популярностью пользовались лектории в Русском музее.
Еще один источник доходов — выпуск фотопутеводителя. Готовился он обычно силами сотрудников музея, а издавался в государственном издательстве "Мистецтво". Такая книжечка формата покет-бук (чаще в мягкой, но, бывало, и в твердой обложке) продавалась затем в вестибюле музея по 90-95 коп.
А Пушкина — нельзя
Была в жизни советских музеев и невидимая постороннему глазу сторона. Например, воспрещалось демонстрировать определенные экспонаты — полотна художников, считавшихся "буржуазными националистами", портреты и фотографии общественных деятелей, впавших в немилость, а также работы тех, кто эмигрировал во время Второй мировой или в 1970-е.
Был и так называемый музейный андеграунд. Например, инженер Анатолий Кончаковский в течение многих лет собирал все, что связано с жизнью и творчеством Михаила Булгакова. Со временем экспонатов накопилось на целый музей. Но о том, чтобы открыть в доме по Андреевскому спуску, 13 музей писателя, тогда и помыслить было нельзя. Да, Булгакова уже понемногу издавали, на экраны вышли экранизации его произведений ("Бег", "Дни Турбиных", "Иван Васильевич меняет профессию"), однако репутация "белогвардейца" перечеркивала самые смелые мечты. Даже о мемориальной доске на "доме Турбиных" могли мечтать только отчаянные оптимисты. И вообще, какой уж там музей Булгакова, если даже музей Пушкина открыть было невозможно. Казалось бы, Пушкина-то за что? А нельзя! Во-первых, потому что все экспонаты были из частной коллекции. Нехорошо. Власть рабочих и крестьян очень не любила частников. А во-вторых, получалось, что советской власти просто наплевать на классика — иначе почему бесценные раритеты пушкинианы были собраны "каким-то там" Яковом Бердичевским?
Оба эти музея — Пушкина и Булгакова — стали возможными лишь благодаря начатой Горбачевым "перестройке". Но даже тогда, в конце 1980-х, нечего было думать о музеефикации дома М. Грушевского на ул. Степана Халтурина (так называлась Паньковская). А уж о таких идеологически подозрительных заведениях, как музей туалетов, просто и говорить не приходится… Ничего подобного в столице УССР быть не могло!
И, наконец, музейное закулисье. Не секрет, что для публики выставлялась небольшая часть имевшихся в музее экспонатов, бльшая их часть годами пылилась в "запасниках". Даже не все сотрудники музея туда имели доступ. И неспроста. Ходили глухие слухи (и, видимо, небеспочвенно) о том, что иногда партийные бонзы, пользуясь "телефонным правом", ультимативно требовали передать им на дачу (или на подарок дорогому зарубежному гостю) картины того или иного живописца-классика. И директора музеев вынуждены были изворачиваться, оформляя отданные полотна, как, например, "пропавшие в годы Великой Отечественной войны".
