Султанат, с которым дружат все. Как Китай и США в Омане встретились
Несмотря на всю очевидность географической карты, мало кто замечает, что, кроме Саудовской Аравии, которая главным образом вовлечена в нечто вроде восстановления в Йемене конституционного порядка, этот последний также протяженно граничит с султанатом Оман.
Нейтральный и спокойный
Подобно Саудовской Аравии Оман является абсолютной монархией с некоторыми совещательными чертами, причем в пропорции к ВВП, расходует на оборону в несколько раз больше, нежели большинство стран-членов НАТО (11,5%), или $8,4 млрд.
Обширные военные расходы отличают, по-видимому, все страны Ближнего Востока и Персидского залива на протяжении всей эпохи, начавшейся в дни Второй войны в заливе. В то же время именно йеменский конфликт, у которого, вероятно, нет объективно хорошего решения, отдельно стимулирует рост оборонных бюджетов соседей Йемена.
Благодаря небольшому населению - примерно в десять раз меньшему, нежели в Украине, но при сравнимом общем объеме экономики, Оман, как экспортер нефти, принадлежит к первой четверти стран мира по доходам своих жителей. Как и ОАЭ, Оман можно назвать "пугливой буржуазией" арабского мира, прячущей "тело жирное" в песках и скалах - утесов в его рельефе маловато. А безумных небоскребов в очень древнем Маскате совсем немного, и выглядят они малость "мультяшно".
Общественная модернизация в пережившем века персидского, португальского и турецкого владычества Омане произошла относительно недавно, при нынешнем султане Кабусе бен Саиде, правящем с 1970 г. (и, судя по тому, что большинство учащихся местных вузов, - женщины, небезуспешно). Однако свои богатства оманцы хранят при себе - причем 70% рабочих рук в стране, как и в других (преимущественно суннитских, но в Омане верховодит своя, крайне демократическая конфессия - ибадиты) монархиях залива, являются иностранными.
Вообще, может возникнуть впечатление, что по совокупности культурных, экономических и внешних причин Оман совершенно не стремится конфликтовать, что заметно отличает эту страну от воинственных соседей как крупных, так и едва различимых на карте. Примерно 75% населения страны исповедуют ибадитское учение ислама, которое отличается от суннитского и шиитского вероучения. По этой причине Оман вообще не был вовлечен в ближневосточную борьбу между суннитами и шиитами, что позволяет стране эффективно играть роль посредника в регионе.
Однако проблема в том, что около четверти миллиона шиитов в Омане все-таки имеется (а султан Кабус не имеет официального наследника или преемника, что всегда создает трещины в арабских "нефтяных" монархиях). Поэтому агрессивность Ирана - как маячащего с той стороны Оманского пролива на северо-востоке, так и финансирующего свою гибридную армию "Ансар Алла" (она же - хуситы) в Йемене - дотягивается и до мирных оазисов этого султаната. Тем более что прогрессивный Оман на своем главном восточном побережье тоже строит мегаурбанистический проект ХХI в. - город Дукм.
Китайский интерес
Все основные торговые партнеры Ирана получают в Дукме свои площадки (например, индусы - доступ к докам, а в Омане, кстати, проживает заметная индуистская община). Но, что характерно, в пытающийся сократить свою зависимость от экспорта нефти султанат под этот проект (что там будет с тем саудовским Неомом - еще венчурные инвесторы "надвое сказали") сразу же проник китайский инвестор. В прошлом году "Оман Ванфан" - консорциум частных китайских компаний - договорился о вложении $10,7 млрд в участок площадью 11 кв. км в особой экономической зоне Дукма.
Девелопер простецки назвал свою секцию Дукма "Сино-Оманским промышленным городом" и планирует построить здесь нефтеперерабатывающий завод, завод по производству метанола, предприятие по производству оборудования для солнечных электростанций, автомобильный завод, фабрику строительных материалов, а также пятизвездочную туристическую зону стоимостью $200 млн и достаточное количество жилья для того, чтобы в этом регионе могли проживать 25 тыс. человек.
Официально государственные деньги Китая за "Оман Ванфан" не стоят, но известно, что без политической воли Пекина подобные инициативы вряд ли появляются на свет. И если проследить ниточку инфраструктурных проектов Китая - уже работающих, строящихся или находящихся на уровне концепций - то можно увидеть, как Оман занимает в них свое важное место, между побережьем Индийского океана, портами Джибути и активно осваиваемой китайцами Эфиопией в Восточной Африке.
Инфраструктурные перемены и глобальный прыжок Китая, превращающийся в новую нормальность, в особенности для стран чуть севернее экватора, которые мягко, но уверенно опоясываются "новым шелковым поясом" - повышают и уровень тревожности. Потому что начинают упираться в Йемен, в патронат Ирана над его частью и высадку россиян в Центральной Африке и других странах соседнего с Аравийским полуостровом континента. Иными словами, в деструктивные силы, с которыми пока не может справиться Саудовская Аравия. Причем саудовцы, основная военная мощь Лиги арабских государств (ЛАГ), не справляются с гибридной агрессией Ирана в Йемене, невзирая на сравнимые с сирийскими по разрушительности бомбардировками.
А это означает, что рано или поздно Китаю придется усилить свое присутствие - не только в экономическом формате. Ведь в конце июля "Ансар Алла" заявило о том, что оно атаковало с помощью дрона международый аэропорт Абу-Даби в ОАЭ. А чуть позже хуситы атаковали саудовский танкер, следовавший по Красному морю, в связи с чем Саудовская Аравия даже временно прекратила движение крупнотоннажных судов по этому маршруту.
ИГИЛ №2
С точки зрения хуситов речь, возможно, идет о допустимых актах неограниченной войны с интервентами - так, Саудовская Аравия бомбит Йемен, а военные ОАЭ - проводят наземную операцию, причем не только своими силами, но и координируя действия наемнических формирований из Судана и местных боевиков-южан. Однако такая война все сильнее напоминает обычный терроризм, поскольку атакам хуситов подвергаются теперь гражданские объекты на территории других стран.
То, что конфликт в Йемене превратился в серьезную региональную проблему (в частности, для Китая она разрывает его "морской шелковый пояс", для Саудовского королевства представляет прямую угрозу, а для США - подрывает их веру в собственное глобальное доминирование), в последнее время становится понятно всем региональным и глобальным игрокам. При этом "Ансар Алла", по сути, ничем не отличается от того же Исламского государства, только на шиитский манер - к сожалению, проекты объединения Йемена светскими проектами или мирного развода его на два государства - провалились. По иронии судьбы именно старорежимная "Аль-Каида" в Йемене является едва ли не наиболее вменяемым собеседником для других игроков, поскольку так и не успела (или не захотела) переродиться в ИГ.
Что касается позиций США в йеменском конфликте, то, несмотря на кратно выросшее количество атак БПЛА (между прочим программы экс-директора ЦРУ Джона Бреннана, когда-то возглавлявшего резидентуру в Саудовской Аравии и побившего горшки с нынешним президентом США) при Трампе, особых успехов американцев в этом регионе не видать. Как, собственно, и в Сирии с Афганистаном - возможно, потому, что Вашингтон сам не знает, чего он хочет.
Очевидно, устранить угрозу США (чьи солдаты погибли в Йемене "покрестив" Дональда Трампа первой кровью в качестве главы государства) и их союзникам, обеспечив сохранность поставок нефти вдоль Африканского Рога - невозможно без полномасштабного вмешательства, причем как военного, так и гуманитарного. Отсюда и новый уровень рисков для государств региона, существенно влияющих на его хозяйственные и военно-политические процессы. И в первую очередь - для Омана.
Ведь, с одной стороны, после слияния Северного и Южного Йемена в мае 1990 г. Оман урегулировал свои пограничные споры с новой Йеменской Республикой. С 1 октября 1992 г. два соседа установили (формально так дела и продолжают выглядеть - если считать законным главой государства Мансура Хади, которого поддерживает коалиция во главе с Саудовской Аравией) двусторонние отношения. Границы Омана с соседями считаются определенными и с тех пор не являются предметом спора. Но, с другой стороны, так было до фактического нового распада Йемена, в котором теперь не могут ужиться между собой разные племенные союзы и даже террористические организации, а также разные бывшие политические лидеры и их причудливо переплетенные коалиции.
Поэтому Оман содержит относительно небольшую, но профессиональную армию, поставки вооружений и боеприпасов для которой осуществляются в основном из Великобритании, США и Франции. Британские офицеры служат по контракту или договору, оказывая помощь местным военнослужащим. Также благодаря программе Omanization неуклонно растет доля собственно оманских офицеров в вооруженных силах султаната в течение последних нескольких лет (в полиции, между прочим, служат и молодые женщины). Связи с Йеменом у Омана самые разнообразные - к примеру, оманцам старше сорока лет разрешено жениться на иностранках, и часто в этой роли выступают уроженки Йемена.
Есть и иная плоскость влияния Омана на Йемен. Проходит она сквозь призму традиционных американских интересов, которые при президентах Обаме и Трампе то ли несколько подзабыты, то ли игнорируются, на фоне как "глобального видения", так и "побед, от которых американцы сами устанут".
Новый ориентир
Наиболее проницательные американские специалисты совсем недавно обратили внимание своего правительства на потенциальную (стоит ли ждать китайцев, отношения с которыми у Вашингтона, по его собственной воле продолжают деградировать?) роль Омана в урегулировании грозящего перетечь в хронический йеменского конфликта.
В своей статье для National Interest от 29 июля этого года эксперт фонда Heritage Люк Коффи в частности, напоминает о следующем наборе обстоятельств. Прежде всего ввиду стратегического расположения в районе Ормузского пролива Оман представляет традиционный интерес для США. Более того, страны, напоминает Коффи, поддерживают партнерские отношения уже почти два столетия. Первый контакт между США и Оманом состоялся еще в 1790 году, а в 1833 году был подписан Договор о дружбе и торговле - первая двусторонняя торговая сделка между США и арабским государством Персидского залива. В 1840 г. Оман отправил первого дипломата из арабского мира на аккредитацию в США (иными словами, султанат - вообще одна из первых стран, развивавших с американской республикой стандартные дипотношения). А через 140 лет, в 1980 г., Оман вошел в сферу непосредственных военно-политических интересов для США, поскольку стал первым государством Персидского залива, которое позволило открыть на своей территории американскую военную базу (и это после травмирующих для Америки иранских событий).
В 2009 г. Оман подписал с США двустороннее соглашение о свободной торговле - и это единственное для Омана соглашение подобного рода, отмечает Коффи. Корабли ВМС США регулярно заходят в уже упомянутый выше порт Дукм, где развивается инвестиционный и логистический комплекс. США также могут использовать военные аэродромы Омана в Маскате, Тимрайте и на острове Масира, при этом ВВС султаната состоят из американских F-16. Кроме того, по историческим причинам Оман имеет очень тесные отношения с ближайшим союзником Америки: Соединенным Королевством. Трехстороннее региональное сотрудничество (надо же что-то делать совместно с Великобританией, не только раз в год обстреливать химические объекты Асада!) принесет США дополнительные выгоды.
Важно, что по географическим и историческим причинам Оман имеет уникальные отношения с Ираном. На протяжении многих лет Оман помогал обеспечить освобождение заложников США в Иране и Йемене. Публично Оман поддерживает прагматические отношения с Исламской Республикой, а в частном порядке высокопоставленные чиновники выражают общую озабоченность относительно региональной деятельности Тегерана.
Наконец, Оман, как правило, предлагает альтернативную точку зрения внутри Совета сотрудничества стран Персидского залива. По мнению аналитика Heritage (а вес этого фонда в планировании американской стратегии в последний год вновь возрастает), это должно рассматриваться Соединенными Штатами как сильная черта, ведь Оман является региональным и исламским лидером в недопущении распространения радикализма. К примеру, ни один гражданин Омана не присоединился к ИГИЛ.
Таким образом, американское "стратегическое сообщество" напоминает Белому дому и профильным министерствам, о том, что надеяться лишь на перемалывание местной саудовско-эмиратской коалицией хуситов, всех из которых (равно как и талибов в Афганистане) вряд ли удастся перебить - несколько неразумно. А учитывая то, что на регион надвигается тень китайского дракона, методично выстраивающего свой морской шелковый путь, можно дожиться и до того, что проблему Йемена в интересах его сухопутных соседей, таких, как Оман, и морских родственников, таких как Джибути, будет главный соперник Америки. А вынужденный это соперник, назначенный ли, или же вполне реальный и дрожащий от нетерпения подхватить выпавший из слабеющих рук американцев штандарт гегемона - с точки зрения решения задач совершенно не важно.
